* * *
Это слова прощания,
Это песня привета
Тем, кто шагал с нами рядом,
От ветра не пряча взгляд.
Горьким горнов молчанием
Будет слава пропета
Всем сгоревшим отрядам —
Маленьким кораблям.
1970 г.
Варианты песни в книге «Мальчик со шпагой» и в книге «Чем крепче ветер», но только здесь она в полном и «первозданном» виде».
* * *
Если в безветрии парус повис,
А это тебя не трогает,
И если ты равнодушен и тих
Перед дальней дорогою,
И если ты перед шквалом дрожишь,
Кто за это в ответе?
Ты сам!
Ты не понял,
что жить
Тем лучше,
чем крепче ветер!
1970 г.
Стихотворение написано для отрядной книги «Чем крепче ветер…»
Сент-Экзюпери
Улетали летчики искать врага.
Затянуло к вечеру
туманом берега.
Кто-то не вернулся, кого-то не нашли…
Не поставишь на море ни крестов, ни плит.
Желтая пустыня — глухие пески.
Тихий ветер к вечеру
плачет от тоски.
Ночью в черном небе звездный перезвон.
Тихо звезды катятся на песчаный склон.
Если плакать хочется — уснуть нелегко.
Мальчик в одиночестве
бродит средь песков:
Может, сказка сбудется, может, сводка
врет,
Может, снова спустится взрослый самолет.
И пойдут, как прежде — рука в руке —
Летчик и мальчишка
к голубой реке.
И одно тревожит их: к звездам путь далек,
Не сломал бы ветер там тонкий стебелек.
(А из синей чащи, где тени сплелись,
Смотрит одичавший
рыжий старый лис.)
1971 г.
* * *
Есть истина в понятии одном.
Она — весомей многих аксиом.
Необратимость времени — она,
Спокойствия и мудрости полна.
Пускай судьбою горькой обречен
Ты жить во тьме и ночи много лет,
Смотри — ты строчки краткие прочел,
И на мгновенье ближе стал рассвет.
Всего на миг, на краткий шаг в ночи.
Но не горюй, и он в цепи звено…
О нем подумай, тихо помолчи.
Мгновенью возвратиться не дано.
В любой судьбе — пускай хоть камни с гор,
Пускай хоть ветер лупит по лицу,
Верны мы или не верны себе —
Мы все равно всегда идем к концу.
Но не к тому, который отнесен
В разряд унылых и печальных дат.
К тому, когда ты скажешь:
— Вот и все… —
И станут памятью прошедшие года.
Около 1972 г.
* * *
Заросшая узкоколейка —
Путь из волшебной страны;
Тополя листики клейкие,
Запах поздней весны.
Светкин пушистый локон
У твоего лица…
Свет из знакомых окон,
Мамин голос с крыльца…
Дождики босоногие…
Мяч футбольный в пыли…
Это было у многих.
А многие сберегли?
1972 г.
* * *
Я видел сон: как будто, падая в траву,
Рву плоский браунинг из заднего кармана,
А впереди, средь клочьев мокрого тумана,
Идут враги — все те, кто враг и наяву.
Я навожу на них тупой короткий ствол,
И пистолет с отдачей прыгает в ладони…
О если б знали вы, какое торжество —
Стрелять и видеть, как срезает мой огонь их!
Они, крича, бегут сквозь реденький лесок,
А я стреляю вслед и чувствую отдачу…
Потом жалею об одном: что это сон.
И от того, что в сны не верю,
чуть не плачу.
1972 г.
О трубачах
Все спит в тропической ночи,
Лишь звезды полыхают свечками.
В постелях охают курортники,
Лелея боль сгоревших спин…
А нам бы снились трубачи —
Сердитые и остроплечие —
Да вот никак они не снятся:
Все дело в том, что мы не спим.
На внешнем рейде дремлют танкеры —
И здешние, и иностранные,
И в кубрик сны приходят странные:
Про марсианские моря…
А нам бы снились трубачи —
Все маленькие и упрямые,
Спокойно-дерзкие, те самые,
Что вдруг в ночи заговорят —
О том, как стоптанный асфальт
Взорвется яростными травами,
И ляжет на плечо мальчишечье
Ладонь зеленого листа,
Когда трубы звенящий альт
Расскажет всем, как были правы мы,
И в наступившем вдруг затишье
Все встанет на свои места.
1972 г.
* * *
Это было сначала сном
Это было сначала сном
Про забытую всеми тропу:
Словно кто-то повел рукой —
И чуть видный зажегся свет.
Будто в диком лесной краю
Есть заросший рельсовый путь…
Это было потом тоской,
О дороге, которой нет.
В середине глухой зимы,
Когда всюду колючий лед,
Когда песня про летний лес —
Словно память о волшебстве,
Это было сначала сном,
Это было потом тоской,
А потом в февральскую ночь
Раскачал тополя зюйд-вест.
И за плотной грядою туч —
Светлым зайчиком среди тьмы
Переливчато и легко
Прокатился первый сигнал.
Это было сначала сном,
Это было потом тоской,
А потом проснулся горнист —
Сам проснулся и нас позвал.
Может быть, отстану в пути,
Но потом догоню опять.
Бьют фонарики сквозь листву,
А в палатках дыханье ребят…
Это было сначала сном,
Это было потом тоской,
А потом прозвучал сигнал,
Чтобы знал я, где встретить себя.